Почему мы "сдали" Крым?

 

 

Крым. Местные элиты

В захвате крымского парламента на рассвете 27-го февраля, принимали участие около 120 человек в военной форме, но без опознавательных знаков. Все они были серьезно вооружены: автоматы Калашникова, снайперские винтовки СВД и даже гранатометы РПГ. Действовали слажено и четко – по заранее намеченному сценарию. Позже стало известно: спецоперация проводилась силами 45-го отдельного полка спецназначения ВДВ ВС РФ. Приблизительно в то же время, что и парламент, захватили крымский Совет министров. Уже к рассвету над Совмином реял российский триколор. Требований захватчики не выдвигали. Кто они, что здесь делают, чем мотивированы их действия, не объясняли.

Накануне, 26-го, депутаты крымского парламента должны были собраться на сессию, на которой, по предварительным данным, готовился к обсуждению вопрос о выходе Крыма из состава Украины.

Сессия не состоялась.

Утром 27-го здание было оцеплено милицией. По тревоге подняли внутренние войска и вообще всех силовиков, базировавшихся в непосредственной близости от центра города. Однако попытки отбить админздание не предпринимались – догадываясь, что за штурмом стоит Москва, Киев опасался спровоцировать масштабное силовое противостояние.

В обед 27-го крымские депутаты все-таки собрались на сессию. Проходила она в буквальном смысле под дулами автоматов. Работали в закрытом режиме. Ни журналистов, ни сотрудников аппарата в зале не было, что, однако, не помешало утечке информации. Первое же решение – непризнание киевской власти. Второе – отставка правительства Анатолия Могилева. Могилев пришел в Крым при Януковиче и был, равно как его покойный предшественник Василий Джарты, представителем так называемого клана «макеевских». На полуострове их очень не любили и из-за попыток поставить под свой контроль все, что приносит хоть какой-то доход. Потому с Могилевым и его командой депутаты свели счет не без удовольствия.

Далее случилась заминка. Ведь по Конституции Автономной республики Крым, кандидатуру премьер-министра – по представлению депутатов – называет спикер парламента, а утвердить ее должен Президент Украины. Как быть, если Виктор Янукович сбежал, а и.о. главы государства Александра Турчинова парламентарии не признают? Спикер Владимир Константинов взял огонь на себя – внес на премьера кандидатуру Сергея Аксенова. И депутаты ее поддержали. По официальным сообщениям пресс-службы ВР АРК, «за» проголосовали 61 из 64 присутствовавших. На самом деле – 42 из 53 (по свидетельствам самих участников событий, разумеется – анонимным). Всего в ВР АРК сто депутатов. Следовательно, кворума не было. Таким образом, Аксенов получился дважды нелегитимным «премьером». Потому что был «избран» при отсутствии кворума – раз. И в нарушение процедуры – два.

 

 

Уже в начале марта Киевский окружной административный суд, признав «избрание» Аксенова незаконным, выписал ордер на задержание Аксенова и Константинова. Местные силовики, однако, не торопились – прежде существовавшая вертикаль власти была полностью разрушена, Киев – дезориентирован, а сам полуостров лихорадили волны пророссийских митингов. Чем все закончится, было непонятно, поэтому резких движений никто не совершал.

Отступать Константинову и Аксенову было некуда. В дальнейшем они активно способствовали российской аннексии полуострова и сохранили должности при новой власти.

Одно из их первых решений – назначение на 25-е мая местного референдума, и снова незаконное. Назначить такой референдум могла только Верховная Рада Украины. Более того, закон, позволяющий организовать местное волеизъявление, отсутствовал: как, по каким правилам проводить плебисцит, – было неясно. Но новую крымскую власть это не смущало. Вскоре референдум сместили на 30-е марта, а потом и вовсе на 16-е марта. Изначально на «референдум» намеревались вынести вопрос о расширении полномочий крымской Автономии в составе Украины, но вскоре планы изменились. Вопросы были переформулированы так: 1) «Вы за воссоединение Крыма с Россией, на правах субъекта Российской Федерации?» и 2) «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992-го года и статус Крыма как части Украины?»

Киев

К моменту начала «крымской кампании», новая украинская власть находилась на этапе своего становления. Временным и.о. главы государства (до проведения полноценных президентских выборов 25-го мая) был назначен Александр Турчинов.

В июне 2014-го Александр Турчинов, вскоре после того, как передал бразды управления страной Петру Порошенко, говорил в интервью порталу LB.ua:

«После падения режима Януковича прежняя власть рассыпалась, новая еще не сформировалась. Именно в это время, прекрасно понимая, в каком тяжелом положении находится Украина, Россия вторглась в Крым. Вторглась, рассчитывая на то, что в итоге прольется кровь, и под этим предлогом – якобы защиты соотечественников – можно будет ввести войска на континентальную Украину… Мы этой информацией располагали и, следовательно, прилагали максимум усилий для подготовки к отражению агрессии.

Российские войска были сконцентрированы вдоль украинской границы с севера, востока и юга. Это были мощные группировки с бронетанковой техникой, артиллерией, авиацией и т.д. Передовые подразделения, перекрашенные в цвета миротворческой миссии ООН».

Параллельно с локальным политическим переворотом в Крыму продолжался военный захват стратегических объектов. Дороги, ведущие с материковой Украины на полуостров, перегородили блокпосты. Их охраняли бойцы расформированного крымского «Беркута», переметнувшиеся на сторону новой местной власти милиционеры, вооруженные гражданские и казаки. Автомобили пропускали выборочно. С каждым днем контроль становился все жестче.

Вслед за парламентом и Совмином, под контроль вооруженных людей в военной форме без опознавательных знаков перешли ключевые аэропорты, центральные офисы местных органов власти. Основные усилия были направлены на захват украинских военных частей. Их окружали, часто обстреливали, штурмовали, требовали у командиров сдать оружие и вместе с солдатами перейти на сторону «народа Крыма», точнее – России. На этом этапе, украинские военные не просто могли, обязаны были обороняться, применять оружие на поражение. Они, однако, этого не делали.

 

 

Не делали по нескольким причинам.

Первая. Силы противника имели значительное превосходство. Только в одном Крыму у русских было 46 тысяч человек, а Минобороны смогло собрать со всей страны сводную группировку, которая насчитывала около 5 тысяч человек. Открыть огонь означало верную смерть.

Вторая. 80% личного состава крымских воинских частей было укомплектовано контрактниками из числа местных. То есть, в военные части эти люди ходили как на работу, в Крыму находились их семьи и когда пришло время с оружием в руках защищать Украину, они оказались к этому не готовы.

Третья. Российские военные часто использовали в качестве «живого щита» местных жителей, особенно женщин и детей. Тут надо сказать, что изначально многие крымчане имели сильные пророссийские настроения, поэтому захватчикам не приходилось их даже заставлять – те помогали им добровольно. Разумеется, по женщинам и детям украинские военные огонь не открывали.

Четвертая. В Киеве полным ходом шли расследования преступлений силовиков против Майдана. Наблюдая за этим, командиры воинских частей в Крыму опасались, что, в случае применения оружия, их попросту сделают «крайними».

При этом, после гибели украинского военнослужащего при штурме фотограмметрического центра в Симферополе, Александр Турчинов напрямую дал приказ о применении оружия. Согласно требованиям Минобороны, указ был продублирован в письменном виде. Широкой общественности, до поры до времени, известно об этом не было. Однако, украинские военные приказ все равно не выполнили. Окруженные со всех сторон, они находились на территории, где большинство населения занимало пророссийские позиции.

Кроме того, по свидетельствам самих командиров крупных военных частей, парламентеры от чужаков пытались проводить с ними «переговоры». Предмет диалога – сдача частей без боя, обязательно – с оружием. Взамен предлагались щедрые «подъемные» и гарантированное сохранение занимаемой должности при новой власти. Многие – с оглядкой на вышеизложенное – соглашались. По свидетельству Турчинова, «в ходе многих селекторных совещаний с командирами они просили дать приказ на отступление, на вывод войск из Крыма».

 

 

«…Хочу сказать, что изначально Крым рассматривался ими как плацдарм. Плацдарм для полноценного вторжения с захватом Донецкой, Луганской, Харьковской, Одесской, Днепропетровской, Херсонской и Николаевской областей. Когда план прямого вторжения был сорван, они запустили план масштабной дестабилизации в этих регионах», - констатирует Турчинов.

В дополнение – комментарий Андрея Сенченко:

«По моим данным, еще до Майдана Константинов несколько раз – буквально с небольшими интервалами времени – ездил в Москву. Вернувшись после одной из таких поездок, в начале ноября, он вызвал к себе руководителя юридической службы Верховной Рады Крыма и поручил поднять все материалы по акту 1954 года».

Вывод из вышеизложенного прост: оккупация Крыма не была спонтанной реакцией Кремля на Евромайдан, но готовилась тщательно и заблаговременно. Причем планировалась как первый этап масштабной наступательной операции.

Поэтому когда Владимир Путин говорит, что аннексия – результат одной бессонной ночи, в ходе которой российские «спецы» «эвакуировали» Януковича, надо понимать, что это – ложь.

Зачем же Владимиру Владимировичу понадобился Крым и последовавшая далее агрессия на материковую часть Украины?

Мотивы

Еще в начале февраля, до кровавой развязки Евромайдана, один из высокопоставленных источников LB.ua в российском политистеблишменте, комментируя происходившее в Киеве, сказал прямо: «После Сочи вами займутся» (подразумевалось: по завершению зимней Олимпиады в субтропиках, – С.К.). Мол, сейчас пока Путину не до Украины. Неутешительный сей прогноз, увы, сбылся.

В ходе Евромайдана, Украина на глазах всего мира, в том числе России, свергла кровавого диктатора, ясно показав, что есть «народовластие» в 21-м веке. Продемонстрировав для России – со всеми ее ущемлениями демократии, ограничениями прав и свобод человека, политическими заключенными – очень опасный пример. Очень. Владимир Путин такой пощечины стерпеть не мог.

Политика РФ по отношению к Крыму была сплошь выстроена на фейках.

Российское телевидение львиную долю всего эфирного времени посвящало «наступлению бандеровцев на русскоязычных жителей Крыма». Посвящая, не брезговало фальшивыми сюжетами о костюмированных «перестрелках» в центре Симферополя и прочими «постановками», не имевшими место в реальности. Эти сюжеты круглосуточно «впаривались» зрителям по всему земному шару – от Калуги и Керчи до Ниццы и Брайтона, – создавая фон для формирования общественного мнения.

Абсолютным фейком, как мы имели возможность убедиться, были все решения крымского парламента.

Фейк – маневры российских дипломатов, убеждавших Европу и США, что ничего дурного по отношению к Украине Россия не замышляет.

Фейк – заявления министра обороны РФ Сергея Шойгу, что российское военное присутствие в Украине не усилено (что позже, уже в июне, опровергнет сам Путин).

 

 

На основе этих фейков Владимир Владимирович Путин намеревался перекроить географическую карту Европы.

И ему это удалось.

Зимние Олимпийские игры в Сочи завершились 23-го февраля. Утром 27-го были захвачены крымский парламент и Совмин.

Ни одно действие на территории полуострова – от отсутствия опознавательных знаков на форме захватчиков до «накрутки» местных элит – не было случайным.

Задача очевидна:

• взять морально-политический реванш за Майдан, заполучив Крым;
• сделать это под предлогом якобы волеизъявления местного населения;
• до последнего не признавать фактический ввод российских войск в АРК, чтобы не стать субъектом для международных санкций;
• продемонстрировать собственному электорату «кошмарные последствия» «бандеровской оккупации», из-за которой «сотни тысяч беженцев тянутся к российской границе» и вообще ничего общего с этой мятежной страной иметь не хотят (тут, конечно, ожидался эффектный видеоряд о нарушении присяги украинскими военными, их переход на сторону РФ, но этого к великому разочарованию оккупантов не случилось);
• продемонстрировать мировой общественности слабость новой украинской власти, у которой под носом оттяпывают добрый кусок территории, а сделать она с этим ничего не может;
• использовать «волеизъявление населения» (уже по факту референдума) как предлог для «легализации» российских военных в Крыму;
• в случае, если Украина станет сопротивляться присоединению Крыма к РФ на правах субъекта федерации – применить против нее полномасштабную военную силу. Ведь тут включится логика: это – наше, и вы нам мешаете этим распоряжаться. Значит, вы – агрессоры.

Для лучшего понимания природы этой глобальной цели, обратимся к относительно недавней истории. В начале 2004-го года в Москве на восьмом Всемирном русском народном Соборе митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл презентовал доклад под названием «Россия и православный мир». Это было на исходе первого, перед началом второго президентского срока Владимира Путина. И за пять лет до избрания Кирилла на пост Патриарха. Вот лишь одна цитата: «Сегодня пришло время для систематических и серьезных инициатив по консолидации православного мира на всех направлениях» (полный текст доклада доступен в сети. Кому интересно – можно погуглить, – С.К.).

 

 

Идея «русского мира» зарождалась именно так. Через несколько лет она стала государственной идеологией. В 2005-м, обращаясь к Федеральному собранию, Путин назвал крушение СССР крупнейшей геополитической катастрофой XX века и недвусмысленно высказался в пользу его возрождения в том или ином виде.

С восхождением на престол Кирилла и переизбранием на третий срок Владимира Путина, «русский мир» уже не просто служит лекалом для определения геополитического курса, но превращается в разновидность навязчивой идеи. 2015-й всерьез намечен Кремлем как срок создания Евразийского союза России, Украины, Беларуси, Казахстана. В том или ином формате, под той или иной вывеской.

Идеологическая рамка довольно эклектична – реставрация Союза и политическое православие «клеятся» между собой плохо, но некий неоимперский субстрат на выходе все-таки получается.

Логика «собирания земель» в пределах «русского мира» диктует, кроме всего прочего, политику современной России по отношению к Украине.

Развязка

Первого марта 2014-го Совет Федерации РФ собрался на экстренное заседание. На повестке дня единственный вопрос – удовлетворение запроса Владимира Путина на использование вооруженных сил РФ на территории Украины. Не Крыма, Украины! За соответствующее постановление единогласно проголосовало 90 членов Совета Федерации. Война приобретала вполне реальные очертания.

16 марта в Автономии состоялся так называемый «референдум». ООН, ЕС, ОБСЕ и даже СНГ своих наблюдателей на него не прислали. Исход «волеизъявления» спикер Константинов спрогнозировал заранее: «Думаю, будет больше 80%.» Так и получилось. По результатам «референдума» «за» присоединение к России проголосовали почти 97% избирателей в Крыму и 96% - в Севастополе (город имеет особый статус, - С.К.).

 

 

Конечно, столь высокие цифры вызывали подозрение, особенно у местных журналистов, экспертов, активистов, следивших за ходом «голосования», но проверить их было невозможно.

На основании итогов референдума было провозглашено существование Независимой республики Крым. А уже 18-го подписан договор между новорожденной «республикой» и РФ о принятии Республики Крым в состав Российской Федерации. Таким образом, у РФ появились два новых субъекта – город федерального значения Севастополь и Крымская Республика.

Вскоре после референдума украинская армия была окончательно вытеснена с полуострова, а украинский военно-морской флот – из крымской акватории Черного моря. Граница между материком и полуостровом плотно закрыла створки, авиационное сообщение между украинскими городами и Крымом прекратилось.

Система глобальной безопасности в этом случае не сработала. В том числе Будапештский договор, гарантировавший Украине территориальную целостность. Поскольку Россия наличие своих войск на территории Крыма не признавала, правила международной безопасности на нее как бы не распространялись. На самом деле РФ попросту попрала их, изобретя новый вид агрессии – «скрытый».